30.11.2009
Прошедший год стал юбилейным для одного из крупнейших учебных заведений Северной столицы — Санкт-Петербургского университета культуры и искусств. Свой 50-летний юбилей отметили сразу две его кафедры: кафедра народных инструментов и кафедра оркестрового дирижирования. За полвека кафедры выпустили не один десяток знаменитых на всю страну музыкантов и сейчас являются эталоном в музыкальном образовании.
О становлении и развитии музыкального образования в СПбГУКИ нашему корреспонденту рассказал заведующий кафедрой оркестрового дирижирования, профессор Юрий Борисович Богданов, заслуженный деятель искусств России, ученик знаменитого Ильи Мусина, известный оперно-симфонический дирижер.
Корр: Юрий Борисович, вы уже более 30 лет возглавляете кафедру оркестрового дирижирования СПбГУКИ. Расскажите, что изменилось за это время?
Богданов: Знаете, изначально не существовало ни моей кафедры, ни кафедры народных инструментов кафедры. В Ленинградском государственном институте культуры, как тогда назывался ГУКИ, с 1959 года существовала единая кафедра народных инструментов. И готовила она специалистов с формулировкой «культпросвет работник высшей квалификации» со специализацией «художественный руководитель самодеятельного коллектива».
В 1971 году произошли изменения, благодаря которым кафедры приобрели свой нынешний вид. Хотя мы долго продолжали готовить по одной специальности. Теперь же кафедра народных инструментов готовит инструменталистов, а кафедра оркестрового дирижирования — руководителей и дирижеров коллективов: русского народного оркестра, ансамбля и т.д.
Корр: С чем было связано это разделение?
Богданов: Я бы сравнил это явление со школой. Могу сказать, что в 1959-го году подготовка у нас была слабой. Но шел постоянный процесс становления, понимаете, профессионального роста… Будто по школьной лестнице, кафедра поднялась от первого до последнего класса.
Когда я пришел сюда в 1971 году из Малого оперного театра по совместительству, мне предстояло фактически создать новую кафедру. Началось с того, что мы пригласили лучших в то время специалистов в Ленинграде. К слову, они и на сегодняшний день являются лучшими, например, профессор Илья Александрович Мусин. Это патриарх дирижерского дела, личность, известная во всем мире. Среди его учеников Юрий Темирканов, Валерий Гергиев...
Первая волна молодых педагогов, которых я пригласил на кафедру, состояла наших же выпускников. Это Виктор Акулович, руководитель знаменитого ансамбля «Скоморохи», Александр Абакшонок, который сейчас руководит нашим оркестром русских народных инструментов — гордостью ГУКИ, одним из немногих, к сожалению, профессиональных коллективов в своем роде. Сейчас у нас преподают также: Станислав Горковенко, Игорь Цветков, Вадим Биберган... Естественно, благодаря им уровень музыкального образования резко стал подниматься от дилетантского до профессионального.
Корр: Но талантливые музыканты — не самый покладистый народ. Как вам удалось сплотить их в одну команду?
Богданов: Дело в том, что все люди, которые у нас работают — единомышленники. Человека, который не согласился с нашими условиями, просто не пригласили бы. У меня никогда даже не возникали подобные проблемы. Да и наша кафедра высоко себя зарекомендовала, ее авторитет очень высок и в Петербурге, и за его пределами. Я бы даже сказал, что кафедра оркестрового дирижирования ГУКИ является лучшей.
Корр: Чем же она это доказала?
Богданов: Исключительно все решает музыка, и музыканты у нас очень талантливые. А доказательством служит то, что за эти годы наши выпускники и аспиранты, которые приезжают со всего света, сейчас занимают ведущее положение, возглавляют кафедры и руководят ведущими оркестрами во многих городах России. В Челябинском институте культуры практически вся кафедра — наши ученики: доктора наук, профессора, доценты и т.д. Мои воспитанники преподают и руководят высшими учебными заведениями в Казани, в Орле... Думаю, этого достаточно, чтобы я по праву гордился нашей кафедрой.
К тому же, у нас действительно достойный университет. Скажу, что ГУКИ занимает ведущее место в системе культпросвет образования в России. Это головной университет, причем головной как раз по культуре, художественному творчеству. Конечно, нельзя заявить, что мы — лучшие, потому что в музыке нет победителей и проигравших.
Корр: Талантливые педагоги, безусловно, изменили музыкальное образование в ГУКИ в лучшую сторону. А вот изменились ли с 70-х годов ваши студенты? Что вы можете сказать о них?
Богданов: У нас на кафедре появилось уже третье поколение — ученики наших учеников. Они выступают на каких-то конкурсах, становятся лауреатами различных фестивалей, завоевывают какие-то высоты, пусть и не очень громкие, но тем не менее… Во всяком случае, они работают и хорошие результаты показывают.
Проблема заключается вот в чем. Подготовить-то мы подготовим, дадим высшее образование, а как узнать, пошел он работать по специальности или же торгует цветами? Такое ведь тоже случается. Главное, что может составить нашу гордость — именно те люди, которые с головой окунаются в море знаний, стараются, достигают каких-то целей: создают коллективы, работают, преподают… Кстати, как правило, чаще преподают инструменталисты: пианисты, баянисты, аккордеонисты и т.д.
Корр: Вы упомянули о «третьем поколении» ваших учеников. Можете привести пример, когда природа не отдохнула, как говорится, на детях ваших талантливых выпускников?
Богданов: Разумеется. Назвать хотя бы главного дирижера Театра музыкальной комедии Андрея Алексеева. Один из лучших, а может, и лучший мой ученик, он преподает на кафедре, является также главным дирижером Симфонического оркестра «большого» университета, с почти 200-летней историей. Его жена — теоретик, очень талантливый человек, сейчас защищается у нас на кандидата. А их дочь Оленька, которая заканчивает училище Мусоргского — пианистка. И думаем, что пойдет в консерваторию. Вот такая семья. И это не единственный случай.
Корр: Конечно, не все люди имеют от рождения музыкальный дар. Но у меня создалось впечатление, что у вас можно сделать музыканта из кого угодно.
Богданов: Ну, знаете, из кого угодно... Это Куклачев делает шоу с кошками. И то, наверное, не каждая из них подойдет — есть и талантливые, и, как бы сказать, рядовые. Но, если серьезно, ведь нет бездарных людей. Есть люди явно одаренные, а есть те, которые, может быть, и одарены, но об этом не знают. И когда такие дети приходят сюда, тут конечно очень важно это распознать, понимаете? Найти в человеке какое-то зерно.
Корр: Но к вам не маленькие дети приходят учиться, и не просто люди с улицы...
Богданов: Это так. Для того, чтобы попасть к нам, человек должен пройти по крайней мере две ступени: музыкальную школу и училище, колледж. Но часто правила эти нарушаются, потому что есть ребята, которые начинали учиться и по каким-то причинам бросили. А теперь хотят получить высшее музыкальное образование. Мы идем им навстречу, предоставляем такую возможность. Условия обучения на платном отделении, к примеру, весьма скромные, пожалуйста, учись. К нам даже из-за границы приезжают студенты. Вот у меня сейчас учатся трое китайских учеников.
Корр: Юрий Борисович, за последнее время в сфере образования появилось множество модных понятий. У всех на слуху ЕГЭ, модернизация и инновации... Но трудно себе представить, к примеру, инновации в сфере музыки. Есть ли подобные тенденции в музыкальном образовании и не боитесь ли вы, что оно станет старомодным?
Богданов: Я вам должен сказать, что, несмотря на достижения, которые демонстрируют пианисты, баянисты, дирижеры и т.д., искусство — самый консервативный вид искусства. Нужно в обязательном порядке пройти все то, без чего не может состояться музыкант. И если где-то произошло маленькое упущение и некто, допустим, хочет стать композитором, не получив уроков по инструментовке или чтению оркестровых партитур, то он просто не состоится. А вот если он прошел через это пламя, так сказать, тогда, уже можно его толкать, двигать и развивать дальше.
Корр: Другими словами, как учили музыке сто лет назад, так учат и сейчас?
Богданов: Да! Конечно! С ремешком, с палочкой... (смеется)
Корр: А не видите ли вы каких-то возможных изменений? Может быть, музыкальное образование будет меняться, станет более приближенным к широкой публике?
Богданов: Я не говорю, что это не происходит. Допустим, джаз стал консервативным музыкальным стилем, это уже классика, а ведь когда-то был вызовом! А вот эти современные группы, не знаю, как их назвать... они для широкой публики, пожалуйста. Да и что значит «широкая публика»? Есть публика, которая посещает филармонию и симфонические концерты, а есть те, которые ходят на шоу-мероприятия. Все в принципе должны быть удовлетворены. Как-то классик сказал: «Одному нравится арбуз, а другому — свиной хрящик».
Корр: Значит, вы предпочитаете, чтобы СПбГУКИ оставался элитарным учебным заведением?
Богданов: Конечно! Но знаете, и в нашем элитарном вузе есть такие отделения, как эстрадное искусство. Там и поют, и пляшут, играют джазовую и легкую музыку. Да, ничто не стоит на месте. Все развивается, улучшаются методики, меняются кадры, ставятся другие задачи. У нас также есть задача, поставленная изначально, и мы всеми силами к ней стремимся: от малого, низшего — к высокому, от дилетантизма — к профессионализму. Высшее достижение — это профессионализм. А в искусстве — особенно.
Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств
ГлавСправ. 2009
