22.11.2010
В наш век глобализации редко встретишь образованного человека, который не будет в курсе последних мировых новостей, не пользуется иностранными техническими достижениями… Научное сообщество — живая система, которая также не может развиваться без притока идей. Это особенно актуально сейчас, когда Россия активно интегрируется в международную образовательную систему. Каким образом новый закон «Об образовании» регулирует академическую, т.е. учебную, мобильность? Рассказывает профессор факультета социологии, заместитель директора по науке Санкт-Петербургского филиала ГУ ВШЭ Даниил Александрович Александров.
Закон нужен. Критика того или иного раздела закона представляется очень важной, но нисколько не отменяет моего убеждения, что новый закон в целом является правильным. Обсуждения и слушания, которые проходят вокруг этого закона — полезны. Закон должен быть исправлен и тогда можно будет его принимать. Образовательное сообщество в России существовало по закону образца 1996 года, так что новый закон необходим уже давно. Другой вопрос, что в нем много недоделок. Возьмем один его раздел, который мне кажется очень важным — академическая мобильность.
| Даниил Александров: | Мобильность населения — это актуальная национальная задача, которую можно решать при помощи образования. |
Загляните в главу «Международная деятельность в сфере образования», в которой ст. 166 «Академическая мобильность» определяет мобильность как «обмен обучающимися, педагогическими и научными работниками Российской Федерации и иностранного государства». А как же академическая мобильность между разными вузами России, вузами разных регионов, между филиалами одного вуза?
Трудовая мобильность традиционно понимается очень широко, как готовность людей к изменению места работы, профессии и места жительства. Академическая мобильность — то же самое, только в отношении места учебы и специальности. Мобильность необычайно важна в современном обществе.
У нас огромное национальное пространство, которое должно быть как-то объединено единой образовательной системой и возможностью людей переезжать в ходе учебы с места на место. Если люди из Владивостока не смогут ездить в Москву, а люди из Москвы не смогут ехать работать во Владивосток, потому что ни те, ни другие там не нужны, я не очень понимаю, каким образом Дальний Восток будет оставаться частью Российской Федерации. Соответственно для нас мобильность населения — это актуальная национальная задача, которую можно решать при помощи образования.
Раньше работали такие институты, как целевые аспирантуры, целевые студенческие места. Многие мне известные коллеги после университета в Питере уезжали работать, например, во Владивосток или Сыктывкар. Кто-то возвращался, кто-то оставался в тех городах, а кто-то переезжал дальше или уезжал в Москву. Сейчас эта тенденция резко сократилась. Это очень мешает всем, в том числе российской науке.
Когда аспиранты из Новосибирска или Якутска приезжали в Москву для освоения методов, то три года аспирантуры они занимались только работой, чем очень сильно инвестировали себя в науку. Они хотели уехать с хорошей диссертацией, с московскими связями — так и было! Успешные научные школы были сетевыми и практически международными, потому что у людей из Петербурга и Москвы были ученики в Самарканде, в Ташкенте, во Владивостоке, в Иркутске. Теперь это все распалось.
Показательным является уже именно то, что в новом законе академической мобильностью называется только отъезд по визе.
| Даниил Александров: | Лучше один из трех студентов, вернувшихся сознательно, чем все три, оставшиеся в вузе по инерции. |
Конечно, стоило бы добавить специальный раздел в Закон по регламентации и улучшению академической подвижности внутри страны. Причем в обе стороны, а не только в Москву или Петербург. Моя радикальная идея состоит в том, что хорошим вузам следовало бы принять за правило не брать своих выпускников на работу, пока они не проработают три года в другом вузе. Это вовсе не значит вернуться к распределению, пусть выпускники сами выбирают, куда они хотят ехать стажироваться.
В Америке, Германии и других странах существует неписаное правило: чтобы человека взяли на работу профессором в собственный вуз, он должен поработать в другом месте. Это правило хоть и неписаное, но довольно жесткое — без работы доцентом в другом университете в собственный университет человека не возьмут. Идея в чем? Специалисты должны набраться опыта у других и принести этот опыт в собственный университет. И сделать выбор места работы сознательно, а не по инерции.
Пребывание в качестве преподавателя в вузе не должно значить, что вы в нем учились, или остались у любимого профессора, или потому, что вы ему как дочка или сын. Нужно поработать в другом месте и узнать на что способен. Нужно вернуться в свой вуз сознательно, с полной уверенностью в том, что хочешь работать в этом месте. Такое решение дорогого стоит. И лучше один из трех, вернувшихся сознательно, чем все три ученика, оставшиеся по инерции. Это и для развития науки гораздо полезнее.
В новом законе «Об образовании» уделено гораздо больше внимания регламентированию обмена с иностранными вузами, чем подвижности студентов внутри страны. Как же тогда будет решаться национальная задача — организация мобильности внутри страны?
В нашей стране это очень трудно сделать. Мне кажется, нужно не только регламентировать, но поощрять и развивать с помощью хороших институтов мобильности.
| Даниил Александров: | Вузы сопротивляются этой свободе выбора, стараясь привязать к себе студентов, как крепостных привязывали к земле. |
Другой важный аспект академической мобильности — смена специальности и переход из вуза в вуз на рубеже бакалавриата и магистратуры. Важнейшая задача перехода на схему 4+2 с разрывом между бакалаврами и магистрами в том, чтобы форсировать мобильность, бороться с инерцией и заставлять людей делать выбор образования после того, как они несколько лет поучатся и сами поймут, что они хотят.
Вузы сопротивляются этой свободе выбора, стараясь привязать к себе студентов, как крепостных привязывали к земле. И я был поражен, какими простыми, остроумными и совершенно безжалостными способами они это делают, фактически запрещая переход в магистратуру в другой вуз. В ряде вузов система обучения на военных кафедрах устроена так, что военное звание можно получить, только если студент остался в магистратуре. И все мальчики идут строем в магистратуру собственного вуза.
Вот тут-то мог бы помочь новый закон «Об образовании». Иначе получается, что вузы хитроумным способом решают свои проблемы, делая бакалавриат неполноценным образованием и ругая потом министерство за плохие реформы.
Государственный университет — «Высшая школа экономики». Филиал в Санкт-Петербурге
ГлавСправ. 2010
