25.06.2010
Прошедший учебный год стал для Санкт-Петербургского государственного университета одним из самых щедрых на события. Получив особый статус, он официально стал вузом-лидером в системе российского образования наряду с МГУ. Но это далеко не единственное, чем может гордиться университет. Ректор СПбГУ Николай Кропачев в беседе с нашим корреспондентом рассказал о планах по развитию вуза и особенностях предстоящей приемной кампании.
Корр: СПбГУ сейчас — один из «флагманов» российского образования. Каково, так скажем, быть первым?
Николай Кропачев: Во-первых, я бы не стал говорить, что мы первые. Быть крупнейшим вузом — это не достижение. Иметь много студентов, преподавателей или большую территорию — в общем, не достоинство. Главная характеристика — это высококлассное образование и научные исследования, которые проводятся в вузе.
Сейчас в России всего два вуза, которые имеют особый статус. Далеко не каждый может похвастаться тем, что его преподаватели занимаются наукой и добиваются на этом поприще успехов. Петербургский и Московский университеты делают все, чтобы преподаватели занимались такой «реальной» работой. В вузе работают настоящие ученые, которые делятся своими знаниями, достижениями со студентами. И в результате получаются соответствующие выпускники. Каково быть таким вузом? Трудно, но интересно.
Корр: Вы сталкивались с явлением, когда СПбГУ становился «законодателем мод» в сфере образования? Приведите примеры, какие ваши достижения и инновации перенимаются другими вузами?
Кропачев: Я могу привести массу таких примеров. Один из наиболее ярких: трансляция защит кандидатских и докторских диссертаций в режиме онлайн. Вот увидите: к концу следующего учебного года и другие вузы пойдут по этому пути. Это простое, технологичное, но очень эффективное решение в плане повышения качества самих диссертаций. Конечно, проводить защиту диссертации в дистанционном формате — это первый шаг. Следующий этап наступит, когда вопросы диссертанту можно будет задавать по Интернету.
Другой пример: наша Юридическая клиника, разработанная 10 лет назад в Санкт-Петербургском госуниверситете. Это проект, где студенты вырабатывают умение применять полученные знания на практике под руководством преподавателей — практикующих юристов. И именно в результате клинического обучения студент-юрист может осознать, что его будущая профессия требует от него не только академических, глубоких знаний, но и владения практическими навыками работы юриста (коммуникативными, организационными, этическими). Сегодня наша юридическая клиника работает по различным направлениям: оказывает бесплатную правовую помощь малоимущим, распространяет правовые знания, защищает права беженцев и т.д.
Эффективность этого решения очень велика. А какие трудности были с его проведением в жизнь! Даже на Ученом совете факультета, где принималось это решение, оно было принято не с первого раза и носило половинчатый характер. Только через 3-4 года юридическая клиника была реализована в учебном плане СПбГУ как обязательная программа. Сейчас она не просто внедряется практически во всех вузах РФ, но и прописана в новом образовательном стандарте, который был несколько недель назад утвержден на межведомственной комиссии, созданной распоряжением президента.
Замечу, что эти два примера не являются чем-то кардинально новым в образовании. В мире такие технологии используются очень давно.
Могу привести и другие примеры. Возьмем открытие Школы менеджмента в Петербурге. На сегодняшний день в России много подобных школ. Но наша образовательная программа по менеджменту занимает 1-ое место в России, а кейсы, которые разрабатывают преподаватели СПбГУ, признаются и используются Ассоциацией школ менеджмента мира.
|
Николай Кропачев: «Быть крупнейшим вузом — это не достижение. Иметь много студентов, преподавателей или большую территорию — в общем, не достоинство» |
Компьютеризация библиотек. Сейчас наиболее продвинутой по компьютеризации является Президентская библиотека, возглавляемая профессором СПбГУ А.П. Вершининым. Это, по сути, библиотека нового поколения, собрание сканированных рукописей. Около 14 лет назад в университете началась эта программа. Сначала в отраслевых отделах: юридическом и экономическом, затем в центральной библиотеке. Не могу сказать, что у этого решения было много сторонников, тем более, на компьютеризацию нужно было выделять деньги, а их в 1996 году было очень мало. Но сейчас создание оцифрованных компьютерных библиотек является в России обыденным делом. Связывать ли это с деятельностью нашего университета? Думаю, нет, потому что мы просто повторяли опыт работы современных западных вузов, где подобные библиотеки уже существовали десятки лет. А сейчас создание президентской библиотеки, на мой взгляд, опережает даже американский опыт.
Важно отметить появление ресурсных центров для ученых разных направлений. Попытки создания таких центров предпринимались в Санкт-Петербургском университете еще 3-4 года назад, но они не удавались по организационным причинам. Получалось следующее: создавался центр, передавалось оборудование, и руководитель этого центра и его сотрудники этим оборудованием пользовались. Но как только появлялся кто-то другой с таким же намерением, возникал конфликт. Это создавало трудности для ученых смежных специальностей. Здесь необходимо было чисто управленческое решение: правильно определить компетенцию руководства таких центров, прописать полномочия и взаимоотношения с другими руководителями, а также права ученых на пользование оборудованием.
Задача стояла вроде бы простая: сделать так, чтобы оборудованием пользовался не только начальник центра, а все желающие. Но как прописать зону ответственности каждой стороны? Мы провели параллель с библиотекой, где книги не принадлежат напрямую директору или какому-то сотруднику. Как только эта идея была развернута, документы удалось написать правильно.
У нас ушло около двух месяцев, чтобы разработать необходимые нормативные документы. Теперь, насколько мне известно, руководители некоторых вузов обращаются к нам за опытом, чтобы создавать такие ресурсные центры в других вузах России. Ведь современное оборудование может использоваться в самых разных междисциплинарных направлениях, как например, оборудование по нанотехнологиям: в биологии, геологии, химии, математике...
Еще одно нововведение, о котором мои коллеги заговорили несколько недель назад. Это нетрадиционный способ решения проблемы поселения студентов: их заселение в мини-гостиницы. И сейчас мы объявляем конкурс на аренду гостиничных номеров, которые по качеству и цене будут сравнимы с проживанием в нашем общежитии. Эти места будут предоставлены нашим студентам-платникам. Освободившиеся места мы бесплатно предоставим студентам-бюджетникам из Петергофа. Не знаю, были ли такие примеры аренды помещений у других руководителей вузов, но мы это делаем первые.
Сложность всегда состоит в том, что необходимо верное правовое и управленческое решение. Оно лежит на поверхности, нужно только присмотреться к нему и задуматься. Тогда и деньги у вуза появятся, и оборудование будет более эффективно использоваться, и учебный процесс будет осуществляться более качественно.
|
Николай Кропачев: «Верное решение всегда лежит на поверхности. Нужно только присмотреться к нему и задуматься» |
Корр: В этом году впервые выпускники университета получат дипломы СПбГУ особого образца. Как пришло это решение?
Кропачев: Помнится, еще в 1996 году, когда в нашем Петровском зале присутствовал министр образования Владимир Филиппов, я предложил вузам выдавать собственные дипломы. Прошло 15 лет. Как видите, нам предоставили право выдачи дипломов собственного образца. Надеюсь, со временем такие дипломы будут не только у СПбГУ и МГУ, но и у всех вузов РФ. Безусловно, это скажется на качестве образования. Следующий этап: получить право присваивать собственные кандидатские и докторские степени. Думаю, в ближайшее время мы и другие вузы РФ получим эту возможность.
Корр: Дипломы особого образца, собственные степени... не приведет ли такое разнообразие к путанице? Европейцам, наверное, будет трудно понять, почему у нас каждый вуз дает свою степень?
Кропачев: Напротив, они как раз и выдают каждый свою степень. У каждого должен быть тот диплом, которого он заслуживает. Мы уже ходили когда-то в одинаковой одежде, имели одинаковой длины волосы, а у кого они длиннее, того директора хватали, как меня, и теребили: «Почему Кропачев с длинной прической, а почему брюки не 36 сантиметров в ширину, а 45?» Все это было совершенно не нужно.
Что такое единые стандарты в образовании? Степень «бакалавр» или «магистр» у всех выпускников одинаковая, но разве это значит, что вузы дают одинаковые дипломы? Вот вы еще не защищали кандидатскую диссертацию. Но если бы вы это сделали, допустим, в университете им. Пупкина, то всю жизнь как разумный человек стали бы скрывать, что защищались там. Вы бы говорили: «У меня государственный диплом». Так вот не нужно прятаться за государственные дипломы, не нужно бояться говорить, какой вуз вы закончили и кто вас учил...
Я бы очень хотел, чтобы в наших дипломах указывалось даже то, кто лекции читал, а еще важнее — кто экзамены принимал. Потому что все знают, что у одного преподавателя достижение — получить «тройку», а у другого получить «пятерку» — это ничто.
Корр: Другими словами, это просто формально узаконит то, что существует сейчас «де факто»?
Кропачев: Конечно, только не афишируется. Наличие единого государственного диплома помогает скрывать разное качество образования в вузах. К примеру, когда надо по блату принять на работу плохонького человечка. Никто не будет уточнять, что у него образование в «пупкинском» вузе. И он будет настаивать, что получил диплом о высшем образовании.
Надо говорить правду. Сильным вузам это даже труднее, поскольку в чем-то мы сильны, а в чем-то — нет. Поэтому диплом у каждого должен быть свой. И будет. Вот увидите.
|
Николай Кропачев: «Дать вузам право работать по стандартам выше государственных — разумное решение» |
Корр: Вернемся к особому статусу СПбГУ, который был присвоен вам в прошлом году. Как это отразилось на университете? Ведь особый статус не просто прописан на бумаге.
Кропачев: Конечно, новый статус коснулся объема финансирования университета. Если ранее мы получали свою долю финансирования, из тех средств, которые доходили до Рособразования РФ, то сейчас у СПбГУ такая же отдельная строка в бюджете, как у Министерства образования РФ. И моя задача как руководителя вуза — работать и доказывать необходимость финансирования. А это совершенно другая работа.
Аргументы вроде: «мы же ваш родной вуз» или «у нас самые красивые студентки» здесь не работают. Нужно четко доказать, почему развитие СПбГУ важно для развития государства в целом. Нужно работать: повышать качество исследований и образовательной деятельности.
Мы показываем высокие результаты, наши менеджеры, биологи, геологи, юристы доказывают, что СПбГУ можно и нужно финансировать больше. Например, к концу прошлого года мы увеличили бюджет университета на 30%, а это более 1 млрд. рублей.
Статус повлиял и на образовательный процесс университета. Право работать над собственными обучающими стандартами мы получили немного раньше, чем был принят закон о двух университетах. Юристы СПбГУ и вовсе начали разработку своих программ за полтора года до этого. Мы верили, что нам дадут это право. Потому что это правильно — каждый вуз должен работать по собственной образовательной программе.
Корр: Уверенность в том, что все сложится именно так, возникла на интуитивном уровне? Или вы ориентировались на западный опыт?
Кропачев: Дать вузам право работать по стандартам выше государственных — разумное решение. Естественно, оно пошло в жизнь, и в новом образовательном стандарте будет еще больше свободы. Единый стандарт может существовать для всех вузов. Но лучшие должны иметь право ставить более высокую планку. И честь ей соответствовать.
Сегодня нет необходимости искусственно снижать планку, ориентируясь на уровень подготовки в других вузах.
Есть у нас задумки, касающиеся образовательных программ, но о них пока рано говорить. Хочется выстрелить первыми. Но надеюсь, что в течение месяца мы об этом объявим. Самое главное сейчас: право работать по своим стандартам, выдавать свой диплом и биться за отдельное финансирование.
Корр: Как налажено официальное партнерство с МГУ? Что уже сделано на данный момент?
Кропачев: Главное, что мы создали схему и подготовили инфраструктуру, благодаря которым это стало возможным. Это многоплановый проект, предполагающий, в частности, мобильность студентов и преподавателей: есть возможность прослушать интересующие лекции в другом вузе, у другого преподавателя или, предположим, «защищаться» в МГУ, являясь студентом СПбГУ. Я думаю, через полтора-два года мы уже будем работать в активном режиме. А пока все документы по нашему партнерству с МГУ можно найти на сайте СПбГУ.
Уже сейчас проект активно «работает» на свободу доступа к информационным ресурсам: этим летом появятся соответствующие читательские билеты. Некоторые студенты уже имеют двух научных руководителей: из СПбГУ и МГУ. Тем преподавателям, кто приехал работать из МГУ в Петербург, мы выделяем служебное жилье наравне с нашими сотрудниками.
Сейчас идут переговоры с руководителями других российских вузов, чтобы наладить болонский процесс внутри страны.
Корр: Кто будет первым на очереди?
Кропачев: Безусловно, это будут федеральные и инновационные университеты.
|
Николай Кропачев: «Пока не будет доказано, что уровень контроля и объективности олимпиад не меньше чем у ЕГЭ, ставить их на один уровень нельзя» |
Корр: В прошлом году СПбГУ получил право ввести собственные вступительные экзамены в обход ЕГЭ. Не считаете ли вы это признанием в неэффективности ЕГЭ?
Кропачев: Вовсе нет. Закон разрешил СПбГУ вводить собственные экзамены, но это не значит, что университет будет пользоваться таким правом. Напротив, в этом году количество таких экзаменов по всем дисциплинам сокращено на 30%. В Московском университете, действительно, еще до принятия закона говорили, что ЕГЭ — это плохо. Я и мои коллеги с таким мнением не согласны, и будем устанавливать особые экзамены, когда посчитаем нужным.
Корр: Олимпиады вы рассматриваете как альтернативу?
Кропачев: Если в олимпиадах не будет такого блата, какой был до ЕГЭ, — положительно. В любом случае, это не альтернатива единому экзамену, а дополнение. И механизм проведения олимпиад должен быть честным и открытым. Но пока я в этом не уверен. Тем более, если посмотреть данные, которые обнародовал руководитель Рособрнадзора.
Безусловно, при проведении единого экзамена есть нарушения. Но введение ЕГЭ — огромная помощь абитуриенту, несмотря на все отрицательные заявления со стороны тех, кто хочет сохранить систему «блатного» поступления в вузы. Вы только посмотрите, какое количество людей берут под контроль ЕГЭ на разных уровнях: государственном, общественном... И это количество будет постоянно увеличиваться. А контроль за проведением олимпиад? Поэтому — извините. Пока не будет доказано, что уровень контроля олимпиад не меньше чем у ЕГЭ, ставить на один уровень их как объективный инструментарий для оценки знаний, талантов и склонностей абитуриентов нельзя.
Корр: Скоро в Санкт-Петербургском госуниверситете стартует приемная кампания. Какие прошлогодние ошибки вы надеетесь уже не повторить?
Кропачев: Вроде бы и не было таких ошибок... Я очень надеюсь, что уже не будет того безобразия, когда некоторые руководители вузов в Санкт-Петербурге не возвращали абитуриентам аттестаты, чтобы те не перешли к другим. В прошлом году нам даже пришлось обращаться в прокуратуру города с жалобой на действия ректора ЛИТМО Васильева, председателя Совета ректоров СПб, который не выдавал аттестаты абитуриентам, желающим перевести документы в СПбГУ. Приемная кампания должна проводиться честно. Именно в помощь абитуриентам мы создали специальный центр, чтобы студенты могли обращаться за помощью в случае нарушения их прав. Тогда появится возможность устранить эти ошибки.
Корр: Какие советы вы можете дать своим абитуриентам?
Кропачев: Советов, конечно, много. Нужно готовиться, внимательно изучать правила поступления, да и просто быть активным человеком и защищать свои права. Даже тому, кто абсолютно уверен в своих знаниях, это может помочь. Человек, все-таки, — кузнец своего счастья, поэтому нужно биться, добиваться и требовать.
Санкт-Петербургский государственный университет
ГлавСправ. 2010
